Средство Макропулоса или Как я открыла для себя точку лао-гун
Всякий из нас желает прожить счастливо и как можно дольше. Кому же не хочется «протянуть» лет этак до ста пятидесяти? Полезно по этому поводу вспомнить интереснейшее произведение Карла Чапека «Средство Макропулоса», в котором герои в результате разных интриг внезапно становятся обладателями старинного манускрипта, скрывающего тайны бессмертия.
Сюжет этого талантливого произведения вспомнился мне вовсе не случайно. Просто я в очередной раз столкнулась с работой учреждения, в котором вопрос продления жизни людей стоит чрезвычайно остро буквально каждый день. Да что там каждый день! Этот вопрос актуален здесь ежесекундно, ведь задача любого медицинского заведения – приходить людям на помощь, невзирая на время суток, день недели, собственное самочувствие и весьма скромную зарплату. В приватной беседе многие медработники признавались мне, что её им к тому же всё время урезают! Видимо, и здесь срабатывает пресловутый принцип «оптимизации», который ещё более усугубляет кадровый вопрос в данной отрасли. Так что перехожу к самой животрепещущей теме – теме сохранения здоровья, ведь на больничную койку за день попадают десятки людей, и у каждого из них своя житейская история и своя история болезни.
В этот раз я попала к медикам с жесточайшей простудой. Мой кашель странным образом вдруг превратился в тяжёлую одышку, и мне стало совсем нечем дышать, после чего я обратилась за помощью к нашим докторам. Когда меня утром привезли на машине неотложной помощи в приёмный покой (кстати, мы с мужем даже запутались, кого нам нужно было вызывать, так как в этой службе стало почему-то слишком много разных диспетчеров, которые рекомендовали нам обратиться то по одному телефону, то по другому), дежурный врач встретила автора этих строк настолько агрессивно, что даже сидящей с ней на приёме медсестре было явно неловко за её резкие тирады в мой адрес. Было такое ощущение, что я попала на какой-то армейский плац, и меня сейчас начнут по нему гонять и сечь розгами! А у меня даже не было сил парировать, так как я была настолько слаба, что казалось: ещё мгновение, и я рухну тут же, в приёмном покое. Почему-то она стала меня с пристрастием допрашивать: готова ли я лечь в больницу? Такая постановка вопроса меня так озадачила, что, честно говоря, я даже растерялась, ведь неотложную помощь мне вызвали уже тогда, когда все мои домашние средства по спасению здоровья были исчерпаны. К тому же дня за два до этого меня обследовал участковый врач, который и порекомендовал в случае острой необходимости звонить в «скорую помощь». И вот очень важная и сердитая докторша наконец-то отправляет меня наверх, в терапевтическое отделение. Мест в палатах не было, и меня разместили прямо в холле отделения. Когда тебе худо (а мне было очень плохо), то ты рад улечься хоть на крыше больницы, лишь бы тебе оказали своевременную помощь. Уже к вечеру меня переместили в двухместную палату, в которой тихо постанывала на кровати какая-то старушка.
Мы познакомились с ней, как только она проснулась. Женщина сразу же стала пристально рассматривать меня, а я подошла к ней и погладила по плечу, она тут же ответила мне улыбкой. Так состоялось наше знакомство - она представилась Алефтиной Петровной. Уже через короткое время я знала всё о её жизни до мельчайших подробностей! А её больничную историю мне поведала дочка Алефтины Петровны, которая при моём появлении быстро засобиралась домой: она ухаживала за матерью уже несколько суток, но теперь вроде как за женщиной могла присмотреть и я. Надо сказать, что бабушка оказалась очень беспокойной: ночью всё порывалась куда-то убежать по коридору. Пока я забывалась тяжёлым и кратким сном, она тут же умудрялась соскользнуть с высокой кровати и тихонечко пробраться в коридор. Несмотря на разницу в возрасте, я к ней быстро привыкла, и мы даже подружились. Вот что рассказала мне моя новая знакомая о себе (из этого рассказа внимательный читатель обязательно сделает соответствующие выводы):
– Мне уже восемьдесят два года. Это сейчас я на пенсии, а до того усердно работала. И если бы меня начальник не отправил на отдых, то я бы ещё лет десять трудилась. А было это так: я както иду по территории предприятия с полными вёдрами шлака, а навстречу мне - наш руководитель Семён Иванович. Увидел меня и говорит: «Всё, Петровна, хватит тебе работать, иди-ка ты отдыхать уже!». И вот я ушла, доработала аж до шестидесяти семи лет! Потом мне пенсию хорошую дали - двадцать три тысячи рублей, - я её всю отдаю своему сыну, Лёньке. Я вместе с ним живу, он у меня очень хороший: два огорода нынче посадил, ведь картошка сейчас больно дорогая. Когда-то мы с мужем для наших детей всё успели сделать, а теперь они обо мне заботятся. Так что двое их у меня - Лёнька да дочь Сонька, которую ты видела уже!
Вот, казалось бы, и вся история из жизни старушки, и можно было бы даже порадоваться, что дети у этой женщины такие расчудесные. Но только за несколько дней я заметила, что не сильно-то они спешили проведать свою престарелую мать, а та стала явно по ним тосковать и всё чаще смотрела в окно. Стоит у окна и всё приговаривает: «Вот что-то Лёнька никак не идёт, чего это он, неужто совсем мать забыл? А ведь за пенсией-то моей, как мне её принесли, тут же приехал, забрал её и глаз теперь не кажет. Да, он очень хороший, всё на нём держится. Ну, а Сонька, она-то почему не едет, ведь она совсем свободная?».
Я, как могла, успокаивала пациентку и угощала её то яблочком, то горячим чаем с молоком и печеньем - Петровна любила полакомиться и угощению всегда была рада. Зубов у женщины практически не было, поэтому разжевать твёрдые яблоки Алефтина оказывалась не в силах. Но мы изобрели простой метод и натирали данный фрукт железной ложкой - Петровна с задачей лихо справлялась, и я частенько усаживала её за эту нехитрую работу. Так она отвлекалась от невесёлых дум про своих детей. Однажды нас посетил гость, Мишаня, так ласково называла его Петровна. Оказалось, что Мишаня тоже лежал в больнице, только в другом отделении, и был очень близким другом её дочери - Соньки! Женщина обрадовалась его визиту несказанно, но заглянул он в палату к ней с пустыми руками, видно, прихватить гостинцев не догадался. А я, пока старушка отвлеклась, попросила его передать Соньке, чтобы она поспешила проведать свою матушку, и посоветовала прихватить для бабушки какой-нибудь еды, так как Петровне надо было восстанавливать силы. Мишаня оказался парнем понятливым и уже через пятнадцать минут накупил в больничном буфете целый пакет всякой еды. Кстати, а не рассказать ли мне про неё?
Про больничную еду
Небольшое отступление про питание в больнице будет вполне уместно. Раз уж судьба привела меня сюда, то я не могу не осветить этот вопрос. Так вот - питание в лечебном учреждении никуда не годится. Конечно, здесь надо бы привести для примера, сколько и чего положено по нормативам, какая сумма предусмотрена на одного больного в сутки, но эти цифры никому не интересны. Никто разносолов здесь и не ожидает, но даже из того минимума продуктов, который положен больным людям, нормальную пищу приготовить всё же можно. Я лежала семь дней, но, признаюсь, некоторые блюда меня ввергали в шок, хотя я вовсе не являюсь гурманом. К примеру, один раз к обеду подали «кисель», и было у меня такое ощущение, что сварили его из чайной заварки, добавили туда немного крахмала и немного сахара, и вот, пожалуйста, получился кисель! Конечно, больные пациенты обычно едят очень мало, но то, что им предлагают в качестве пищи, достойно лишь порицания да более строгого контроля со стороны администрации. Мне нет смысла кого-то обвинять, но если борщ не похож на борщ и в нём много кипячёной воды, то, поверьте, это чувствуется сразу! Одно отрадно, что если вы нуждаетесь в дополнительном питании, то поесть можно и в больничной столовой. Один раз я туда сходила, обед обошёлся мне в двести рублей, а когда болезнь моя отступила и я пошла на поправку, то тут же посетила и местный буфет. Цены здесь тоже кусались, но взять что-то к чаю всё же было возможно. Может, жареные беляши там и не вполне уместны, но кто этим вопросом будет заморачиваться? Хотя, если здраво подумать, где нам ещё можно позаботиться о здоровом и правильном питании, как не в лечебном учреждении? Но, увы, все красивые слова о здоровой и правильной пище звучат у нас лишь в передаче Елены Малышевой «Жить здорово!». Может, в столице и живётся всем очень здорово, но о местных пациентах этого точно не скажешь. К тому же здесь часто лежат люди совсем одинокие, к которым и прийти-то некому, вот для них вопрос питания очень актуален. Впрочем, не менее важны и другие моменты, о которых речь пойдёт ниже.
Бытовые вопросы
Я отметила, что в больничных туалетах всё время отсутствовала туалетная бумага, и порой иногородним пациентам (а таковые туда тоже попадают) взять её просто негде! Вопрос этот деликатный, и решить его, по-моему, совсем не составляет труда. В самом деле, ведь это же не томограф какой-нибудь, за который отдали когда-то миллионы рублей, тут дело-то пустяковое. И вот подумалось, неужели в нашей стране кризис дошёл до такой степени, что уже и на дешёвую туалетную бумагу денег не осталось? По крайней мере в терапевтическом отделении бумаги не было нигде!
Ну, а я вновь вернусь к рассказу об Алефтине. Как-то я решила её помыть: бабушка уже давно нуждалась в водных процедурах, и на моё предложение посетить ванную комнату она согласилась с радостью. Так как бельишко на женщине было не очень свежим, то я отправилась на пост, чтобы узнать, где можно взять для неё чистый халат и ночную рубашку. Суровая сестра вдруг выдала следующую сентенцию: «У нас бельё выдаётся только бомжам и разным бездомным, мы здесь ничем не обеспечиваем!» Я покивала ей в знак согласия, попеняла на равнодушие родственников, и она, видно, разжалобилась и посоветовала мне обратиться к сестре-хозяйке. Всё же в каждом из нас где-то сидит хороший и добрый человек, но почему-то этого человека нужно долго вытаскивать наружу. Сестра-хозяйка без единого слова выдала чистую одежду для старушки, и я быстро побежала в палату. Потом мы с бабулькой пошли в ванную комнату, и я, честно сказать, сама уже испугалась своего решения помыть её. В ванной было чисто и опрятно, что есть, то есть, но каких же трудов мне стоило затолкать Алефтину под душ! Поручней, за которые мог бы держаться больной и старый человек, предусмотрено не было, и я порядком с ней намаялась, пока её помыла. А уж когда женщину надо было вытащить из самой ванны, то я не на шутку струхнула, так как моя старушка явно «разлимонилась» и стала неповоротливой, словно каменная. Теперь я боялась, что она может поскользнуться и сломать, не дай Бог, какую-нибудь шейку бедра. Как эти водные процедуры проделывают санитарки - я не знаю, но я надорвала всю спину, пока вытягивала Петровну из шатающейся ванны! Кстати, я намного моложе Алефтины, но когда сама мылась там же (а у меня тогда ещё чуть кружилась голова), то очень боялась упасть, ведь держаться в ванне было не за что!
Иногда думается, что если бы самые главные врачи попали в подобные обстоятельства, то этот вопрос тут же был бы решён во всех отделениях!
И вот процедуры оказались закончены, бабушка стала сиять как медный пятак, самочувствие её явно улучшилось, и она приходила в норму прямо у меня на глазах. Потом она захотела попить чаю, потом покушать, затем принялась расчёсывать свои редкие кудри, а я, честно сказать, уже валилась без сил и моментально уснула под её рассказ о Лёньке и Соньке.
Неожиданно пришла её дочь, и старушка сразу же простила ей долгое отсутствие - моя Алефтина была на седьмом небе от счастья! Дочка с собой ничего не принесла: ни чистого белья, ни пряничка. Я ушла из палаты, так как смотреть на эту картину просто не было сил, а уже утром Петровну выписали. Узнав о том, что её сегодня выпишут, она не закрывала рта и то и дело хвалилась тем, что за ней приедет её любимый и долгожданный Лёнька. Я позвонила ему и сообщила, что ему надо с утра подъехать и зайти к врачу. Судя по тону, его не очень обрадовала весть, что старую мать так скоро выписывают…
Через час сынок приехал, зашёл в палату и даже головой мне не кивнул. Завидев его, матушка встрепенулась и потянулась всей душой к родному дитятке, пытаясь его облобызать, но он лишь что-то угрюмо проворчал и тут же пошёл к врачу за выпиской. Когда он вернулся, она заохала, стараясь ухватиться за свою сумку, а он грубовато на неё прикрикнул, сказав, что она теперь не должна причитать и охать, так как её уже выписали и она совершенно здорова. А потом они шли по коридору, а я смотрела им вслед, и мне было ужасно грустно оттого, что никто был не рад, что бабушка вновь была спасена и будет ещё жить лет, может, до девяноста. Вот тебе и средство Макропулоса - нужно ли оно Алефтине при таких равнодушных детях? Больше всего ей нужны уже и не лекарства, а любовь и забота её отпрысков, но вот этого я здесь совсем не заметила - только сплошное недовольство и раздражение.
Рассказали мне женщины из другой палаты ещё про одну пациентку, совсем молодую и весьма бесшабашную. За несколько дней она успела всем так насолить, что когда её выписали, то все в палате вздохнули с облегчением. До двух часов ночи она смотрела фильмы и разговаривала по телефону, свет тоже не выключался всю ночь. Шум от просматриваемых фильмов не давал больным спать, а утром девица отсыпалась и отдыхала от ночных бдений. Справиться с ней женщины не могли, а тех, кто её пытался урезонить, она, совершенно не стесняясь, отправляла по известному адресу. У пациентки было очень серьёзное заболевание, к тому же до больницы она постоянно употребляла наркотики, и недуг её зашёл так далеко, что уже непонятно, надо ли ещё спасать человека, который совсем не ценит свою жизнь? Теперь вот думаю: если этой девушке дать рецепт бессмертия, что она будет делать с долгой жизнью, на что её потратит, на употребление «спайсов»?
Вот и всё про пациентов, они и вправду очень разные. Есть старые и перетрудившиеся «на нет», есть бездельники, есть алкоголики - люди, одним словом, а среди людей кого только не встретишь…
В заключение скажу немного о медиках. Совсем недавно в сеть попали фотографии и высказывания медицинского работника "скорой помощи", который пошёл в отпуск и, видимо, от радости «выбросил» в сеть следующие перлы, которые прочитало очень много людей. Цитирую: «Кто в отпуске, тот я. Нельзя столько работать, больные мои хроники с давкой (это те, которые с гипертонией, что ли?), мозготрёпы-баралгинщики, мой любимый бичеватый и бомжующийся контингент джентльменов и дам, "боярышники" по имени «меня не зовут – я сам прихожу», – я по вам очень не буду скучать». Как говорится, без комментариев!
Впрочем, врачи тоже разные: есть крайне равнодушные, и им надо с этой работы уходить, а есть очень ответственные, которым сразу доверяешь. Мне в этот раз повезло с лечащим врачом – её зовут Щербаненко Татьяна Валерьевна. Первый раз видела, чтобы мою историю болезни изучали, анализировали состояние пациента и делали соответствующие назначения! Хотелось бы, чтобы таких специалистов было в наших больницах больше, но их, к сожалению, становится только меньше. Прожить долго мечтает каждый человек, но вот какая это будет жизнь, зависит от нас.
Моё давление в больнице вдруг подскочило до ста семидесяти (видно, та самая «давка»!), медсестра «сбросила» мне его до ста сорока. Когда меня выписали домой, я тут же схватила палки для скандинавской ходьбы и устремилась в лес на пробежку. Пройдя два километра, я скинула давление ещё на двадцать единиц! Пришла к выводу, что, пока не найдено средство от бессмертия, надо заниматься физкультурой и самим заботиться о своём здоровье. Да, а ещё я хотела вам рассказать про точку лао-гун: если на неё нажать, то давление сразу же пойдёт вниз. Но объём статьи не позволяет мне рассказать о ней подробно, поэтому как-нибудь в другой раз.
Наталья Михайлова, «Вечерний Усть-Илим»
Комментарии
Комментариев пока нет