Таёжные страсти или Несколько историй из жизни бывалого охотника

Говорят, кто хоть раз побывал на настоящей охоте, уже никогда не сможет от неё отказаться. Ведь благодаря ей можно отдохнуть от повседневной суеты, городского шума и домашней рутины. Кроме того, на охоте непредсказуемый и в какой-то степени опасный таёжный мир постоянно проверяет человека на прочность, заставляет его проявлять смекалку, тренирует физические качества да ещё и знатную добычу приносит. В общем, с какой стороны ни посмотри – везде плюсы, хотя, конечно, там тоже всякого хватает.

Вот и Иван Сергеевич Кравченко, потомственный охотник, несмотря на свой возраст (а ему уже 75 лет), своё любимое занятие ни на что не променяет. Уже долгие годы именно охота является для него источником и жизненной силы, и отменного здоровья. Привыкший вставать в пять утра, он умудряется переделать по дому сотню дел, понянчиться с маленькими внуками, а затем спешит за город навестить в собачьем питомнике своих двух породистых лаек.

Сейчас на дворе – самый сезон для охоты. А значит, не сегодня, так завтра мой герой опять отправится на промысел. Ведь в конце сентября-начале октября нет утомительного зноя, кровососущей надоедливой мошкары, лес с опавшей листвой просматривается отлично, заметить дичь в нём куда легче, чем в густом и заросшем лесном массиве, да и сама живность особо не прячется. Правда, есть одно «но»: на активную охоту в это время выходит не только человек, но и опасные хищники. Бывает и такое, что их пути на таёжных тропах частенько пересекаются. Вот тут и начинается противостояние двух сил – животного инстинкта и человеческой смекалки. Так, в принципе, и рождаются животрепещущие истории и охотничьи байки, которые Иван Сергеевич охотно рассказывает своим друзьям:

«Родился я в Псковской области, рядом с городом Себеж, в небольшой деревушке. Тогда вокруг тех мест непроходимый лес стоял. Охотой да собирательством все односельчане промышляли. Время-то как раз послевоенное было. Без своего хозяйства и лесных вылазок никак не проживёшь. Поэтому стрелять из ружья я научился лет с десяти, а на саму охоту отец стал брать, когда мне исполнилось шестнадцать. Уже тогда я спокойно добывал рябчиков и тетеревов. Помню, салагой ещё был, только домой с армии вернулся, а по деревне слух пошёл, будто медведь-людоед в округе появился. К тому времени, как я демобилизовался, уже три человека в лесу пропало. Сначала ушла за грибами и не вернулась домой пожилая женщина, а следом за ней исчезли два рыбака. Искали их больше двух недель – всё без толку. Как в воду канули.

Грибники и ягодники на лесных тропах стали встречать огромные медвежьи следы. А потом косолапый настолько обнаглел, что повадился в стайки лазить – поросят и телят воровать. Задавил нескольких собак, помял грядки и развалил кое-какие хозяйские постройки. Да всё делал так тихо, что даже караулившие его охотники ничего не видели и не слышали. Однажды, правда, заметили его издалека, и нет, чтобы подпустить поближе, так не выдержали да и пальнули с карабина. А тот, испугавшись, словно бульдозер, прямиком через огороды побежал, снёс пару оград и ринулся в лес. Было видно, что мишка испугался. Однако не помогло это – телята хоть и реже, но всё равно пропадали. В общем, терроризировал деревню косолапый всё лето – спуску никому не давал.

А по осени прошла по селу весть: молодая семья из четырёх человек, жившая у окраины посёлка, куда-то пропала. Странные люди. Знают ведь, что медведь поблизости ходит, но никому ничего не сказали, куда пошли, надолго ли? Избу заперли, а все остальные хозяйские постройки стоят нараспашку. Причём соседи утверждали, что видели семью аж три дня назад.

Вызвали милицию. Прочесали с собаками лес, что примыкал к посёлку – никого! Овчарки тянут поводки в глубь тайги. Может, след учуяли? Делать нечего, собрались мужики на поиски пропавшего семейства да заодно на поимку местного «людоеда». Помню, много тогда добровольцев вызвалось. Насчитали тридцать пять смельчаков, среди которых были не только опытные медвежатники, но и такие «новобранцы», которые видели хищника только на картинке и никогда до этого не занимались охотничьим промыслом. Никто тогда и подумать не мог, чем наша затея обернётся.

В общем, на следующий день, на заре, вооружившись до зубов и с твёрдым намерением изловить зверя, мы выступили в поход. Для того, чтобы косолапый попался наверняка, разделились на мелкие группы, человека по три-четыре. И в лес вошли с разных сторон. Наша группа как в тайгу ступила, сразу у дороги медвежьи следы увидела. Шли по ним около получаса, а как только достигли ручья, след неожиданно затерялся. Пожалели мы тогда, что лаек с собой не взяли. Плутали по местным тропкам, прислушивались, присматривались: шумит лес скудной листвой, почти голый, то белка навстречу выпрыгнет, то рябчик буквально из-под ног вспорхнёт.

В общем, не солоно хлебавши возвратилась наша группа под вечер домой и сразу принялась других следопытов расспрашивать: видел ли кто зверя? Вот тут-то и выяснилось, что вернулись из тайги не все охотники. Одна из групп, в которую входили двое матёрых медвежатников, надеясь устроить на зверя засаду, осталась ночевать в лесу. Задумка, конечно, казалась хорошей, но больно опасной! Рисковые мужики были! А те, кто пришёл в деревню, решили хорошенько отдохнуть и утром снова отправиться в лес на подмогу товарищам. Да только глаз ночью никто так и не смог сомкнуть. Собаки во дворах, словно с цепи сорвались, такой жуткий шум подняли! Воют, скулят! Словно беду чуют! Я всю ночь просидел у окна с ружьём в обнимку, но утром, как ни странно, усталости даже не почувствовал.

На следующий день мы тем же составом: я, мой брат и отец-охотник – снова отправились в лес. Взяли с собой двух хороших промысловых лаек. Около восьми утра вышли на медвежьи тропы. Идти старались цепью, метрах в шести-семи друг от друга. Лайки, как всегда, впереди. Тишина. Зашли в густой сосновый бор, и тут собаки буквально залились лаем. Мы, словно обезумевшие, ринулись на зов. Сердце так и колотилось: «Сейчас-сейчас зверя встретим!» И интуиция не подвела! Через пять минут мы вышли на небольшую опушку, и перед нашими глазами предстала такая картина: у окраины поляны стояла огромная сосна, возле которой был виден бурелом из поваленных старых берёз. Что скрывалось под их жёлтой листвой, сначала разглядеть не удалось. Зато метрах в семи от этого места, как ужаленные, крутились собаки. Лают, но близко подойти к завалу боятся. Чуют, что затаился там зверь нешуточный.

Не успел я опомниться, как в воздухе раздался оглушительный выстрел. Пуля скрылась в листве. И в этот момент бурелом словно ожил, зашевелился. Ещё через секунду, под жуткий звериный рык, из него в разные стороны полетели ветки и щепки. Оскалив свою пасть, разъярённый почти двухметровый медведь с лёгкостью перепрыгнул поваленные деревья и ринулся сначала на своего обидчика – на моего отца, который как раз и стрелял в его «берлогу», и теперь заряжал карабин. Но по дороге споткнулся об попавшую под лапы испугавшуюся лайку, которая, к сожалению, подпустила хищника слишком близко.

Всё произошло так быстро, что от страха и ужаса у меня помутнело в глазах. Время будто остановилось, когда передо мной буквально в шести-пяти метрах дикий зверь терзал любимого питомца. В его пасти уже была голова пса. Ещё через какое-то мгновение я явно расслышал характерный хруст. Мая лайка в тисках хищника уже не скулила и не вырывалась.

В последний момент я вспомнил про свой карабин, вскинул его с плеча и, не целясь, нажал на курок. Следам за мной разрядил ружьё и мой брат. Теперь паника была у медведя. Он разом бросил всё и, не разбирая дороги, понёсся куда глаза глядят. А мы – к истерзанной лайке. Досталось, конечно, псу в этой схватке по полной программе. Шкура висела клочьями, а по всему телу видны были рваные раны. Ну, думали, конец ему пришёл! Последняя охота в его жизни! Жаль всё-таки, умная была собака!

Но какова же была наша радость, когда мы увидели, что пёс, поняв, что хозяева рядом, поднял голову и попытался лизнуть наши руки. О том, чтобы оставить раненое животное погибать в лесу, никто тогда даже не думал. Было решено отнести бедолагу домой. А там, будь что будет! Помрёт, значит – судьба такая, а если выживет – то будет и дальше нас радовать!

Вернулись в село уже затемно. Отец всю ночь занимался своим питомцем. А утром строго-настрого наказал в лес без него не ходить. Сам собрался в соседний посёлок и повёз пса к ветеринару. Был уже полдень, как вдруг на крыльце послышались чьи-то шаги. В комнату вбежал сосед с криком: «Убили! Убили!»

Мы с братом сначала не поняли, про кого это он кричит, про лютого зверя, что ли? А как позже выяснилось, убили-то человека, одного из охотников. Но как такое могло произойти? Ничего не понимая, мы быстро оделись и пошли следом за соседом к председателю посёлка. Около его избы уже собрался и гудел народ. Через какое-то время всех впустили в комнату, а там, за столом – Захар, один из медвежатников. Лица на нём не было. Сидит как неживой, только взглядом стеклянным в одну точку смотрит, никого не видит и не слышит. Решили – не трогать его пока, не приставать с расспросами. Пусть в себя вначале придёт.

Только позже, почти к вечеру, он во всём признался. Тут и выяснилось, как дело было. Оказывается, прошлой ночью группа охотников, которая оставалась на ночлег в лесу, нарвалась-таки на зверя. В лощине, на небольшом склоне уродился богатый ягодник. Брусники там видимо-невидимо! А вокруг и вдоль – всё медвежьими следами утоптано. Вот и решили устроить на склоне засаду. Рассредоточились на сопке, кто сверху, а кто в низине залёг. Ждали темноты. Думали, к ночи появится зверь. Да только не рассчитали его хищной сноровки. Как только медведь к приманке вышел, то сразу почуял неладное. Ближе не стал подходить. Скрылся в таёжных сумерках. В общем, сидели они там довольно долго. А чуть стало светать, косолапый на поляну опять вышел, да только с другой стороны, с тылу. Тихо так подкрался, незаметно. Уже метров десять оставалось, как охотники его за своими спинами увидели. Какой тут шум поднялся! Медведь на них. Охотники врассыпную. Кто куда побежал – непонятно. Вот что рассказал сам Захар:

«Иду я по лесу и вижу опушку. А в кустах затаилось тёмное пятно. Смотрю, пятно-то тихонько шевелится. Присмотрелся – шкура медвежья! Зашёл со спины, прицелился, выстрелил. Тишина. Медведь не шелохнётся! Даже шума от выстрела не испугался! Ну, думаю, что за ерунда? Тогда я с другой стороны обошёл, приблизился метров на пять. Медведь как сидел на одном месте, так и сидит. Я ещё несколько шагов в его сторону сделал, смотрю, а это человек в медвежьем тулупе! Холодно той ночью было. А если ещё и сидеть неподвижно, без костра, так вообще зуб на зуб не попадал. Был у одного из охотников тёплый медвежий тулупчик. Он его для согреву и накинул на себя. А я, дурак, с перепугу, совсем про это забыл. Схлопотал земляк пулю ни за что, ни про что. Вот такая охота получилась».

Захара потом осудили на пять лет за убийство по неосторожности. Он отсидел два с половиной и вышел. Медведя-людоеда всё-таки потом поймали и задавили. Хотел уйти в другие места, да нарвался на такую же ночную засаду. Там, слава Богу, всё прошло гладко, без происшествий. А вот пропавшую семью так и не нашли…»

В запасе у Ивана Сергеевича целый кладезь охотничьих историй, которые, в основном, взяты из личного опыта. Много раз, выходя на промысел, он встречался лицом к лицу и с хозяином тайги, и с лисой, и с другими обитателями сибирской фауны. Несмотря на то, что эти встречи проходили всегда по-разному, итог лесных вылазок был одинаковым – мой герой возвращался домой целым и невредимым.

Впрочем, есть на счету опытного охотника и такие истории, которые положительными назвать крайне сложно:

«Знаете, какой в лесу самый опасный и непредсказуемый зверь? Правильно, это человек! Вот уж кого и следует бояться, так это именно чудаков, которых в нашей тайге вполне хватает. Лет семь назад я с напарником поехал на охоту. Хотелось просто душу отвести, белок «пощёлкать» да рябчиков. Отъехали от города где-то километров на триста, оставили машину на дороге, а дальше по лесной тропе около часу шли, пока не упёрлись в зимовьё. Места там славные, красивые и совсем глухие. Рядом – залив водохранилища, вполне пригодная для ночлега избёнка, да и мелкой дичи видимо-невидимо. Знаю точно, облюбовали эти края не только мы, но и другие местные охотники. Поэтому бывало и так, что, добравшись до места, выяснялось, что в зимовье уже обитают «квартиранты». Благо, лачуга была не тесная, могла дать кров восьмерым путникам.

Охотники – народ дружелюбный, отзывчивый. Если что случится, всегда на подмогу придут, если придётся делить один кров и ночлег, то и здесь не оплошают. А в этот раз мы с напарником были в лесу одни-одинёшеньки. После того как подкрепились, решили осмотреться и пройтись по ягодным местам. Помню, этот год был очень урожайным на бруснику. Вы когда-нибудь видели целые ковры, устланные огромными гроздьями сладкой тёмно-красной ягоды? Завораживающее зрелище! Как обычно, такие добротные места человеку приходится делить и с обитателями леса. Но поляна накрыта щедро, и угощения хватит всем! Здесь, как и у самого зимовья, мы заметили небольшие следы молодого медвежонка, а также отпечатки копыт представителя сохатого семейства. Что и говорить, в самом сердце тайги, да ещё в начале осени, жизнь буквально кипит. В первый же день пребывания на «свежем воздухе» нам улыбнулась удача: мне и напарнику удалось подстрелить по две белки и рябчика!

Правда, нашей радости от хорошей добычи быстро пришёл конец. Вернувшись с прогулки, мы просто не узнали своё зимовьё. Разбитые окна, дверь нараспашку, да и в самой избе кто-то изрядно похозяйничал. Вся посуда валялась на полу, хорошо, что металлическая – не побилась! Перевёрнутые рюкзаки, разбросанная как попало одежда. Вначале думали: медведь гостил. А позже напарник обнаружил, что среди вещей нет сотового. Обыскали всё! Безрезультатно. Но это была не единственная неприятность. Вскоре выяснилось, что, помимо телефона, у приятеля пропала именная фляжка, а у меня – дорогой охотничий нож. И тут закралась мысль, что мишке сотовый, в общем-то, не нужен. А всё, что с нами случилось, не что иное, как проделки человека. Вечером того же дня ожидал нас ещё один «сюрприз».

Как стемнело, послышались за дверью чьи-то шаги. Внезапно в избушку вломилось трое подвыпивших мужиков. Откуда они взялись в дремучей тайге в такое время, когда не то, что разгуливать по звериным тропам, – стоять на месте с карабином страшно, было непонятно. Однако даже с первого взгляда по ним можно было сказать, что в лесу эти трое задержались надолго. Слонялись по окрестностям недели три, а то и больше. Вещи на них были грязные, в саже, лица покрыты бородой.

И тут у одного из них мы увидели заткнутую за пояс фляжку, потерянную нами. Мало того, что новые знакомые оказались ворами, так они ещё принялись доказывать нам, что это их зимовьё, и ночлег в нём делить они ни с кем не намерены. Один из дебоширов разошёлся не на шутку. Выпучив глаза и окончательно озверев, он достал огромный охотничий нож и, со всего размаху вонзив лезвие в стол, заорал:

«Пошли прочь отсюда, пока целы». В итоге, хоть и была ночь на дворе, а за день накопилась усталость и чувство голода, всё это стало далеко не важным в том момент. Мы встали с кушеток, натянули болотники и, машинально схватив карабины и рюкзаки, вышли из избы. Даже добычу не взяли. Шли по ночной тайге до машины около часа. Настроение было испорчено. Оставаться в лесу и искать другое место для охоты уже не хотелось. В голове была одна мысль: хоть бы быстрее до машины добраться, а потом – домой. С тех пор мы вдвоём с напарником в тайгу ходить не стали – боязно! А всё потому, что у некоторых людей в глазах столько ярости встретить можно – не меньше, чем у волка! Не понравится ему что-то, придёт какая-нибудь «дурь» в голову – и привет! Во что он оценит твою жизнь?»

Что ж, осень нынче выдалась тёплая. Иван Сергеевич на этой неделе планирует ещё по тайге побродить. Кто знает, может, и эта вылазка обернётся какой-нибудь новой и интересной охотничьей историей.

Екатерина Вежливцева, «Вечерний Усть-Илим»

Комментарии

Ваше имя:

Сообщение:

Комментариев пока нет